Белорусский ковчег и его обитатели

Рассказывают, эти люди рады не всем приезжим. Бывало, Юрий Константинович и с вилами встречал непрошеных гостей.

Но к нам отнеслись благосклонно, даже собаки, для приличия немного облаяв, тут же бросились лизать руки. Тамара Федоровна по-родственному подставляет мне щечку для поцелуя и гостеприимно предлагает угощение: домашний творог, кофе.

Возможно, потому, что Сергей уже как-то года четыре назад забредал к их пенатам, возможно, потому, что с нами съемочная группа «Беларусьфильма», снявшая фильм о Байковых, а может, и оттого, что мы заранее позаботились о нехитрых гостинцах для Юры и Тамары (они нам так представились, по имени): крупы, чай, сушки.

Раньше на месте их «усадьбы» стоял хутор, об этом свидетельствует несколько каменных фундаментов, заросших мхом. Эти дома превосходят размерами Юрины «хоромы» во много раз.

Их быт поначалу шокирует, вызывает странные ощущения. Сараюшка для скотины недавней постройки выглядит куда приличнее, чем сам дом, подоткнутый полиэтиленом, который, по словам Байковых, строили как времянку.  И провели в нем… четверть века!

Пока Сергей помогает Юре закрепить пленку на крыше еще одного  сарая, мы общаемся с женой Байкова. «Да ты заходи-заходи, присаживайся, – предлагает Тамара, и я вхожу в избушку, которая, по моим представлениям, может существовать только в сказках. Две койки да перекошенная печь, обмазанная глиной и занимающая почти половину жилья. – Сами лепили», – с нескрываемой гордостью заявляет Тамара. И начинает повествование о своей жизни.

– Раньше-то мы в Юховичах жили, как только из Питера переехали, у деда моего там тетка была, сразу обзавелись хозяйством. Три коровы, остальная живность. Мой-то их в поле гонит, а сосед: «Сдай в колхоз, зачем тебе столько, хватит и одной! Зависть…» А хряк у нас был самый знаменитый на всю деревню. Раньше-то, при коммунизме, давали десять рублей, чтобы он свинью покрыл. Вот я иду по деревне, а хряк рядышком, как собачка, бежит. Приходит ко мне Таиса: «Надо мальца! У твоего лучше поросятки получаются», – а он уже двери ломает, ни еды, ничего не надо, чует. Говорю: «Пошли, Гришка!» А обратно возвращаемся, в ручье искупается, отряхнется – и готов к новым подвигам. Кавалер! 190 килограмм, клыки наружу. Как-то поехали в Выдричи поросят продавать, возвращаемся, а у утки горло проволокой пробито. За что?! За то, что зашла в соседскую сажалку. Или отправились в клюкву, пришли – петух неживой лежит. Забили за то, что в чужой огород зашел.

Написали заявление, чтобы нам землю дали, и уехали по весне. Вернее, взяли коров, вместе с телятами их было у нас 14 голов, погрузили свой нехитрый скарб в коляску – и отправились ночью. Почему ночью? Да от дурного глаза. Здесь настелили лапника – и легли. А через пару дней нас навестили чиновники: «Как, вы уже переехали?» Не помогли, копейки не дали, да мы и не просили. Про нас еще писали в газетах, статья была «Фермеры каля вогнішча». И в Москву ездили на телевидение, предлагали нам деньги, большие деньги – а на кого же хозяйство оставить? Ездить не люблю. Но все-таки согласились, не устояли. И нам там дали на сено, подарили камуфляж, сапоги. Но я их не ношу…

Здоровье тогда было отменное, сейчас уже не то. Мне операцию в Полоцке на глазах делали.  Светлана Алексеевна. А до этого ничего не видела. Суставы болят. А раньше я до Юхович в магазин пешком ходила, без малого 20 километров. Иду как-то, а навстречу мне кабанье семейство: впереди здоровый секач, а сзади весь выводок. Я им рукой машу: проходите, я вас не трону! Ничего не боялась. Волки воют. Мне как-то егерь сказал: ты песни пой, и они тебя не тронут. Вот и пела!

Раньше в Юховичах три стада коров было, а свиноматок сколько – а сейчас ни куренка, ни свиненка, даже огород ленятся посадить! И как они живут?

Заготавливали грибы, отваривали по 12–14 бочек. Всякие:  грузди, подосиновики, подберезовики, лисички. Возили грузовиком, грибов здесь было столько – негде ступить! А сейчас ни грибов, ни ягод не стало.

Гусь – умная птица. У нас они яйца несли каждый день.

До нашей дочки – она живет в России – через реку всего четыре километра. Она помогает нам, привозит и хлеб, и комбикорм, и плющенку.

Эта болотинка за домом так и просится, чтобы на ее месте пруд выкопать. Раньше там и гуси, и утки плавали. Года три назад к нам заезжали мужики из Полоцка, говорили, выкопаем, но только это будет дорого стоить…  

…Козы, кролики, гуси, утки, куры, индоутки, индюки, свиньи, лошадь, три собаки с одним на всех щенком Грозой, черно-белая кошка с тремя разноцветными котятами – как тут на вспомнить библейское «всякой твари по паре»?!

И, словно продолжая вечную тему, Юрий заводит речь о конце света.

– Человечество само себя губит. В первую очередь чрезмерным потреблением. Покупаем телевизор, второй ставим на кухне, и одним холодильником не ограничиваемся, а сколько в каждом доме электроприборов! Я плоховато в этом разбираюсь, но так понимаю, что идут электромагнитные импульсы – они кругом нас, и пагубно действуют на природу, на пчел, на птиц. В США пять штатов осталось без пчел. Пчелы теряют ориентацию и не могут вернуться назад. А не будет пчел – не будет опыления. И ничего не будет! Вот к чему приводит чрезмерное потребление. Мы сами себя губим.

– Мы жили в Питере, – вспоминает Юрий за чаем. – Я работал в заготконторе вторсырья. Денег всегда хватало. Каждый вечер мог себе позволить бутылку коньяка, мне привозили узбекский, прямо с завода. Наверное, такой пили только в Кремле. Голова наутро после него была светлая,  спокойно за руль садился. Жил неплохо: зиму поработаю, лето всегда отдыхал. Отдыхал-отдыхал, поехал к теще, пробыли у нее месяц, потом сюда попал к родственникам, уговорили купить избу. Стали приезжать, сдуру купил сперва кроликов, потом телочку «на котлеты», а на котлеты стало жалко – словом, обзавелся хозяйством, затянуло. Вот и вся история!

Как сюда, в лес, попали? В 1991 году я написал письмо Горбачеву, а через десять дней приехали чиновники из Витебска на двух «Волгах» – и нет проблем! Собрали сельсовет, пожалуйста, живите. Из трех участков выбрал подальше от деревни, чтобы никому не мешать. Сперва даже обещали дать кредит, но до нас очередь так и не дошла. Жаль, к этому времени у меня было бы не 15 коров, а 150! И район бы шевелился, а так…

Молоко, сметану, творог возил по средам и субботам на рынок – сегодня смысл в этом пропал, пришла монополизация, все захватили большие магазины. Никому не надо, а мне-то зачем? Начал коровник на 50 голов строить, говорят: нецелевое использование земли – и часть ее отобрали. Вот и вся моя «игра» в фермера!

Купил небольшой движок – теперь у нас электричество есть, насос воду из реки качает – обустроились. Вода в реке чистая, поля вдоль русла уже не удобряют. Туристов встречать? Да никаких проблем! Да только у нас условия не те. Нужны усадьба, дом хороший, рабочая сила.

...Если каждый день смотреть на эту красоту, то перестаешь ее замечать. Городская суета надоедает, слов нет. Город угнетает, хочется из него вырваться на природу. Я город не люблю, ну что там будешь делать?

Хотите, расскажу притчу? Жили три монаха. Надоели им шум и суета – и решили уединиться, ушли далеко в лес и дали зарок: три года не разговаривать. Прошел год – молчат, второй прошел, один монах и говорит: «Красота какая! А тишина…» А два других смотрят на него: что-то шумно здесь стало, пойдем-ка мы, пожалуй, отсюда.

Я не буду никак комментировать увиденное. Посмотрите на фоторяд, но это только одна сторона медали.

Оказывается, в жизни можно довольствоваться совсем малым, получив взамен… птичье пение, яркие звезды, солнце над головой – словом, весь мир!