Храм над могилой. Где похоронен первый минчанин-олигарх

В канве празднования 950-летия Минска было бы, наверное, логично, если б самым популярным мужским именем в столичных роддомах нынче стало Менеск. Впрочем, а что мы знаем о легендарном первом горожанине и известно ли нам место, где ему сейчас можно – пусть символически – поклониться?

Давным-давно возвышенность, на которой сегодня стоит гостиница «Беларусь», звалась горой Переспой – от названия огибавшей ее реки, что брала начало в Комаровском болоте и впадала в Свислочь к северу от холма. В устье Переспы, как гласит легенда, и построил свою водяную мельницу «о семи колесах» первый минчанин (а сам топоним «Переспа» произошел от глагола «пересыпать» – в данном случае муку). Так кем же был этот мифический герой?

Менеска принято считать богатырем «силы невиданной», ибо мог он, как утверждают, перемалывать в муку даже камни. Однако старобелорусское слово «багатыр» на русский переводится как «богач», а потому, если изначально в предании присутствовал именно «багатыр», а не «волат» или «асiлак» (что, впрочем, проверить трудно), то история приобретает несколько иной акцент.

В сказании говорится, что никто самого Менеска не видел и тем не менее в окрестностях ходили самые невероятные слухи о его подвигах. Ну, а что, если это лишь удачный PR зажиточного правителя, проросший сквозь вековые толщи до наших дней? Да и чтобы построить мельницу, во все времена требовалась не столько сила, сколько богатство, недаром же в народе говорили: «Мельнікава карова ніколі галоднай не была». 

Так или иначе, был Менеск просто богатырем или «багатыром» (т.е. по-современному, олигархом) – он вошел в легенду как человек, основавший наш град. Логично заинтересоваться: а где был похоронен столь почетный гражданин? В книге краеведа Владимира Воложинского «Минск в легендах, мифах и преданиях» приводится сразу две версии: по одной из них, тело Менеска его дружинники опустили на дно реки в том месте, где Немига впадает в Свислочь. Согласно другой версии, свой последний приют герой обрел на самом высоком месте древнего Переспинского погоста, что, в общем-то, и логично.

В 1937 году Переспинское кладбище переименовали в Сторожевское и… закрыли. К тому времени его площадь превышала 11 гектаров, и было оно тогда самым большим в Минске. После войны власти и вовсе решили ликвидировать старинный «город мертвых». Ограды вокруг погребений были убраны, а надмогильные плиты увезены, чтобы использовать при изготовлении дорожных бордюров. Родственникам усопших дали небольшой срок на перезахоронение останков; за казенный счет был перенесен на Военное кладбище лишь гроб эсера-террориста Ивана Пулихова.

Вскоре по могилам тех, кого не успели перезахоронить (а таковых оказалось большинство) прокатились бульдозеры, сровнявшие их с землей. Так случилось со многими известными соседями Менеска по кладбищу. Например, прах Алеся Бурбиса – одного из основателей Белорусской социалистической громады, консула БНР в Москве, замнаркома иностранных дел БССР – был просто закатан под асфальт. То же самое произошло с могилой революционера Сергея Мержинского, во многом благодаря которому в Минске в 1898 году состоялся первый съезд РСДРП.

К середине 1950-х на пригорке, где еще недавно возвышались кресты, вырос кинотеатр «Спартак» (ныне Молодежный театр). Переспинское кладбище прекратило свое существование, повторив судьбу еще более древнего Юрьевского погоста, с которого при ликвидации в начале ХIХ века на Сторожевку была перенесена церковь. Именно благодаря ей до наших дней сохранился небольшой кусочек Переспинского некрополя. А дело было вот как.

Деревянная Юрьевская церковь, не успев толком «прорасти» на новом месте, сгорела в пожаре 1835 года. Новый, уже каменный, храм был построен (опять же) на самом высоком месте кладбища на собранные горожанами средства и освящен во имя Святой Марии Магдалины (к слову, именно ей мы обязаны традицией дарить друг другу пасхальные яйца) в октябре 1847 года. Так что, выходит, этой осенью минская Марии-Магдалининская церковь будет отмечать свой 170-летний юбилей.

Архитектура храма любопытна тем, что сочетает черты позднего классицизма и нарождавшегося (и позже облюбованного властями на присоединенных к России землях) ретроспективно-русского стиля. Начиная с 1933 года церковь не раз закрывали, превращая то в склад для хранения овощей, то в столярную мастерскую, а в 1950-м, окончательно изменив интерьер и фасады (даже вход был пробит с алтарной стороны!), разместили в ней архив кино-, фоно- и фотодокументов. И только в 1990 году этот храм стал первым в Минске культовым зданием, возвращенным верующим. 

В 1993-м рядом с церковью Марии Магдалины был сооружен памятный знак в воспоминание о ранее погребенных на Переспинском кладбище. «Упокой, Господи, души усопших раб Твоих, всех на месте сем погребенных», – написано на плите памятника. А среди них – и давно забытые жители города, и известный каждому школьнику первый минчанин.