Сергей Плыткевич: 60 мгновений и небольшой багаж

У каждого человека есть в жизни определенные этапы, достижения и потери; и есть моменты, когда можно подводить итоги. В шестьдесят лет стоит оглянуться назад, оценить сделанное и вспомнить то, что, казалось бы, потеряно уже навсегда, но продолжает жить в твоем сердце и в каких-то материальных вещах.

Создавая «Планету Беларусь», мы не сразу придумали такую структуру портала, но сейчас в нем есть разделы «Личности» и «Дата в истории».

Воспользуюсь служебным положением, и в день своего рождения поделюсь некоторыми мгновениями из жизни, которые повлияли на мое развитие и поспособствовали тому, что удалось или не удалось сделать.

Сначала материальные потери: за сорок лет творческой деятельности мною утоплено пять фотоаппаратов, один квадрокоптер, разбиты две машины и два квадрокоптера, два комплекта фотоаппаратуры и ноутбук у меня украдены. Разумеется, не обходилось и без других неприятностей: затапливалась фотолаборатория, сгорала баня, в походах нас заметало снегом или заливало водой, я падал с деревьев и вышек, улетал в кювет и переворачивался на машине, несколько раз оказывался в ситуациях, из которых можно было и не выбраться. Но кто-то сверху наблюдал за всем этим и решал, что еще не время, что надо дать человеку поработать.

И мы работали. Тридцать пять лет без полноценных отпусков и почти все выходные в поездках по Беларуси или ближайшему зарубежью, в которых обычная рутинная работа заменяется фотосъемкой. Безусловно, это было бы невозможно, если бы рядом в машине, байдарке, за столом у друзей не сидела жена Наташа, не решала бы все бытовые вопросы, пока я иду по болоту или сижу возле норы барсука.

Что получилось?

Почти миллион файлов в фотоархиве, газета «Туризм и отдых», журналы «Фотомагия», «Дикая природа», «Детская площадка», «PROотдых», десяток авторских фотоальбомов и фотовыставок, множество путеводителей, портал «Планета Беларусь» и… критические замечания, что не дело фотографа заниматься историей Беларуси, не на том языке изданы книги и т.д.

Но критика для того и существует, чтобы укреплять дух тех, кто работает, и стимулировать их на новые достижения.

Надеюсь, они еще будут, а пока вернемся в прошлое…

Полесье, лето 1979 года. Мама варит яблочное варенье, рядом сестренки Алла и Света

В январе 1977 года мама на свою тринадцатую зарплату купила мне фотоаппарат «Вилия», фотоувеличитель «Упа-5м» и все необходимые принадлежности для проявки пленок и печати фотографий. Тогда это было очень серьезное решение, так как денег в семье никогда не хватало. Деревня Ванюжичи специализировалась на выращивании лука. Помню, как мы с мамой ездили в Петриков, там его продавали, и на вырученные деньги она покупала нам школьную форму.

Покупка фотоаппарата и увеличителя предопределила мою судьбу. И после этого на всех встречах с читателями и посетителями выставок я говорю родителям: «Если вы видите, что ваш ребенок стремится к творчеству – не жалейте денег! Дайте ему возможность реализовать себя!»

В детстве я всегда жалел, что возле нашей деревни не было ни реки, ни озера, только осушенное болото и канавы. Может поэтому постоянно тянуло в путешествия, хотелось увидеть что-то новое и красивое?

А теперь жалею, что не записывал сказки и рассказы бабушки Ганны. Она не умела читать и писать, но рассказывала так, что дети собирались возле нее и дослушивали все истории до конца. Я до сих пор в деталях помню ее рассказ о том, как японцы на Сахалине сжигали умершую старушку.

Дед Иван во время войны попал в окружение на Курской дуге, пешком пришел домой, снова был призван в армию в 1944 году и демобилизовался уже из Ирана. Деревню нашу сожгли немцы, люди жили в лесу в куренях. Мама родилась именно в это время, и до конца жизни у нее была кличка Партизанка. В 1946 году семья завербовалась и поехала на Сахалин – японцев оттуда депортировали, кому-то нужно было осваивать остров…

Сахалин для меня стал еще одной мечтой о путешествиях.

Мою мать дед с бабушкой не пустили учиться, отправили после седьмого класса работать на кирпичный завод. И для нее это была боль на всю жизнь. Она поклялась, что всем своим детям даст образование, и свое обещание сдержала.

Я мечтал быть писателем, фотографом и путешественником, в седьмом классе организовал «Зеленый дозор». Мы огораживали муравейники, сажали деревья вдоль дороги, подкармливали зимой птиц, прорубали в канавах продушины и закладывали их сеном, чтобы рыба могла дышать.

В Ванюжичах была восьмилетняя школа. После ее окончания встал вопрос: куда поступать? Мне нравились фотография и природа. Но работа в фотоателье представлялась слишком будничной. Я выбрал Полоцкий лесной техникум. И он оказался той отправной точкой, от которой у меня началось настоящее путешествие по жизни.

Практика по геодезии
С преподавателем по лесной таксации Георгием Васильевичем Чеботарем

Не знаю, как сейчас, но в те времена это было удивительное учебное заведение, готовящее не только работников лесного хозяйства, но и воспитывавшее настоящих патриотов. Патриотов группы, техникума, города. Внутри техникума мы стремились завоевать первое место среди учебных групп, на городских соревнованиях отстаивали честь «короедов». Для меня лесной техникум и город Полоцк стали второй родиной. При этом условия жизни были там весьма суровыми. В техникуме процветала такая дедовщина и в городе между районами шли такие войны, после чего служба в армии мне показалась детской забавой.

Но я сейчас вспоминаю не эти пережитки советской системы, а состязательный дух, стремление всегда и везде двигаться быстрее вперед.

Вот на этом снимке я крайний справа – мы уже чистим картошку, а кто-то еще только вдевает нитку в иголку и пришивает пуговицу…

Как это ни удивительно, но именно благодаря Полоцкому лесному техникуму мне удалось издать первый в истории Беларуси фотоальбом, в котором наша страна представлена с высоты птичьего полета. А все потому, что в техникуме была специализация «летчик-наблюдатель». Кто ее выбирал, после доучивался в Пензенском авиационном училище, а затем работал в организации «Беллесавиа».

У короедов вырабатывалась система братства, мы должны были помогать друг другу. И когда у меня родилась идея такой книги, я пошел к выпускникам лесного техникума. Двадцать лет назад о полетах на вертолете или самолете с целью фотосъемки и мечтать нельзя было, но вся Беларусь во время пожароопасного периода была поделена на секторы, в разных городах страны базировалась авиационная техника, на ней летали наши выпускники. Они не могли мне отказать, и постепенно я наработал снимков на целую книгу. Фотоальбом называется «Нечаканая Беларусь». И его третье издание до сих пор можно купить в книжных магазинах или в нашем издательстве.

Именно в Полоцке я заметил, что мои фотографии чем-то отличаются от всех остальных. Мне никогда не нравилось делать снимки просто на память, хотелось, чтобы в них не прекращалась жизнь. Вот фото моих сестренок, 1981 год.

Родители тогда сажали картошку, дети работали наравне со взрослыми…

А это моя первая фотография, опубликованная в газете «Чырвоная змена». Май 1983 года

После окончания техникума я шел по распределению первым, у меня был красный диплом и направление в любое высшее учебное заведение. До поступления надо было поработать, я выбрал Гомельское ПЛХО, а потом Копаткевичский лесхоз.

Увы, первые месяцы работы показали, что в лесном хозяйстве совсем нет той романтики, о которой я мечтал. Поэтому выбор пал на факультет журналистики Белорусского государственного университета. Повез документы и выяснилось, что там еще и творческий конкурс существует, а публикаций-то у меня нет. До экзаменационной сессии оставалось две недели, я пообещал, что сделаю. И к первому экзамену опубликовал одну заметку в районной газете, а также привез две рукописи с печатью редакции и припиской редактора, что материалы будут опубликованы в ближайших номерах.

Первый экзамен – письменное сочинение. Я выбрал тему «Мой идеал в журналистике», речь в ней шла о Василии Пескове, который не только прекрасно фотографировал, но и великолепно писал. Если бы не получил пятерку, то шансов поступить на журфак у меня бы не было, так как знания по немецкому языку были нулевыми. Самое интересное, что лет через тридцать мы встретились с Василием Михайловичем в Москве. На выставке «Первозданная Россия» я был приглашенным участником из Беларуси, он – почетным гостем. Приятно было услышать высокую оценку моей экспозиции и готовность посетить Беларусь…

Первая картошка в Климовичском районе. Сохранилось несколько пейзажных снимков и фотозарисовка о том, как мои однокурсники помогали доставить свинью к самцу-осеменителю.

В конце картошки пригодились мои знания, полученные в лесном техникуме.

Нам показалось, что слишком мало заплатили. Предъявили претензии бригадиру, сказали, что требуем проверку. Мы вместе с Виктором Чернявским пошли в бухгалтерию колхоза и в течение нескольких часов обнаружили неточности в начислении зарплаты студентам. В итоге всем доначислили. Не помню насколько, но сумма была существенная.

Начало занятий на журфаке показало, насколько выше багаж знаний у студентов из города, и как им проигрывают ребята из деревень. Но это было только в самом начале. Потом началась ежедневная работа и вперед стали вырываться те, кто серьезнее относился к подготовке домашних заданий, кто более усердно готовился к сдаче экзаменов. Удивительно, но зимнюю сессию я в первый и последний раз сдал на все пятерки.

Мы конкурировали с Сашей Волошиным за место фотокора в газете «Беларускі універсітэт». Помнится, он потряс нас своей комнатой в родительской квартире на улице Грушевской. Она была треугольной, стены выкрашены в красный цвет, на рабочем столе стояла печатная машинка, из которой торчал белый лист бумаги. На нем две строчки заглавными буквами: «АЛЕКСАНДР ВОЛОШИН. РОМАН».

Я борьбу выиграл, и вся последующая учеба шла параллельно с работой.

Фотографировал отчетно-выборные комсомольские собрания, лучших студентов и сотрудников университета.

Тогда у меня даже и мысли не возникало, что через какое-то время Станислав Шушкевич возглавит нашу страну, Александр Козулин будет кандидатом на пост президента Республики Беларусь, кто-то из студентов станет министром, а кто-то создаст первую финансовую пирамиду.

Меня интересовали походы, и мы использовали любую возможность, чтобы отправиться в путешествие.

Зимняя Карелия, январь 1984 года

В это время мои однокурсники по техникуму служили в армии, мы переписывались, и мне не давала покоя мысль о том, что я не отдал дань Родине. Но проблема в том, что я уже горел журналистикой, уже чему-то научился и совсем не хотел терять квалификацию. Выход из этой ситуации предложил мой однокурсник Вадим Грамович. Он служил в дивизионной газете в Печах, позвонил редактору, там как раз увольнялся фотограф.

Я поехал к начальнику политотдела дивизии, привез свои публикации и сказал, что хочу в армию, но было бы очень неплохо, если бы моя служба была связана с военной журналистикой. Публикации понравились, мне пообещали, что на призывной пункт приедет «покупатель» из Печей и меня заберут в редакцию.

И я действительно попал в Печи, но с редакцией получилась накладка: за мной не пришли. В итоге оказался во взводе оптической разведки, и сразу же нас бросили на Дретуньский полигон.

Два дня кормят сухарями, а лейтенант с сержантами хлеб едят. Я думаю, это несправедливо. Мы проводим комсомольское собрание взвода, меня избирают секретарем, я подхожу к командиру взвода и сержантам, говорю:

– Товарищ лейтенант и товарищи сержанты, вы комсомольцы?

– Да.

– Мы создали комсомольскую организацию взвода, предлагаем вам в нее вступить. И на комсомольском собрании мы рассмотрим ваше поведение…

Можете представить их реакцию?

Чуть позже я решил поискать справедливости у начальника политотдела дивизии. Перелез через забор части, отдал честь дежурному в штабе дивизии и постучался к начальнику в дверь.

– Товарищ полковник, разрешите обратиться!

– В чем дело, солдат?

– Товарищ полковник, вы обещали, что возьмете меня служить в редакцию дивизионной газеты…

– Солдат!!! На гауптвахту!

– Товарищ полковник, вы же давали слово офицера…

Поразительно, но после этого я не оказался на гауптвахте, мне посоветовали сотрудничать с окружной газетой «Во славу Родины» и отпустили в часть…

Вот я иду по полигону, несу свою фотоаппаратуру, за которой разрешили съездить в Минск.

А дальше начались военные будни.

Правда, благодаря умению писать и фотографировать, служба моя слегка отличалась от обычной солдатской.

Меня меньше отправляли в наряды, я мог после отбоя оставаться в лаборатории и печатать фотографии.

Вообще-то котельную штаба артиллерийской бригады, где я оборудовал себе рабочее место, трудно назвать лабораторией, тем не менее, это был уголок личной свободы. Правда, от постоянной работы моторов через пару часов голова начинала гудеть, поэтому частенько ночью я отключал их. Один раз, уходя в казарму, забыл включить и чуть не устроил настоящую зимнюю диверсию.

В армии, разумеется, были и веселые минутки. Солдаты развлекались, как могли.

А это идеальная картинка: на ленинском субботнике работают только сержанты и прапорщик!

Замполиту дивизиона нравилась моя работа: я переснимал и печатал портреты членов политбюро (тогда они менялись, как перчатки), мы вместе с художником полка постоянно исправляли стенды, наша стенгазета была на высоте. И он мне сказал, что если хочу чего-то добиться в жизни и принести людям максимальную пользу, то должен вступить в КПСС. Больше такого шанса у меня не будет.

Я подумал и согласился.

И благодаря Коммунистической партии Советского Союза получил две недели легкой жизни.

В феврале 1986 года нашу дивизию подняли по тревоге, технику и личный состав погрузили на железнодорожные платформы, трое суток мы ехали на лужский полигон под Ленинградом. Три дня и три ночи после этого среди поля строили лагерь. Температура минус тридцать. Чтобы вкопать столбы для палаток, жгли костры и оттаивали землю.

На снимке я рублю хлеб. Потом эти большие куски можно было грызть или положить в теплую воду и подождать, пока они оттают.

И вот в это время из штаба полка приходит информация, что в моих документах кандидата в члены КПСС не хватает подписи. Одного сержанта отправлять нельзя, вместе со мной из Луги в Осиповичи едет командира взвода. Старшему лейтенанту это настоящий подарок, он на две недели раньше возвращается к молодой жене. И для меня это радость – в списках оставшихся на месте военнослужащих меня нет, можно спокойно съездить в самоволку.

Конечно, я воспользовался возможностью встретиться с однокурсниками, выбрались вместе с ними на шашлыки.

А вот Советскую Армию мне не удалось объегорить ни разу.

Вначале была ситуация со съемкой фильма. Киностудия «Казахфильм» создавала картину о снайперше, которая воевала на территории Беларуси и стала героем Советского Союза. Для массовых сцен требовались советские и немецкие солдаты.

Нас построили, как обычно, режиссер фильма шел вдоль строя и выбирал типажи. Возле меня остановился и сказал:

– Отличная немецкая внешность. Будет роль офицера с несколькими словами!

Но идущий за ним замполит возразил:

– Этого нельзя. Он нам здесь нужен!

Через несколько месяцев на базе нашей бригады формировался спецдивизион, который должен был в разных климатических условиях Советского Союза проверить поступившие на вооружение экспериментальные чешские пушки.

Я подумал: прекрасная возможность попутешествовать и подал рапорт, который был зарублен тем же замполитом.

Мой рапорт в Афганистан тоже не прошел, как и последняя попытка что-нибудь полезное поиметь от Советской Армии.

Перед увольнением меня спросили: куда оформлять проездные документы?

Я ответил:

– В город Южно-Сахалинск!

Подумал: туда доеду бесплатно, а обратно уж как-нибудь доберусь.

Но не тут-то было: мне сказали, что могут отправить из Осиповичей в Минск, откуда призывался, или в Петриковский район, откуда родом…

Если учесть, что в ночь перед увольнением кто-то вскрыл мою лабораторию и украл всю фотоаппаратуру, можно представить, с каким настроением я возвращался из армии…

Продолжение следует.