Архитектурное ожерелье Cлонима

По утверждению археологов, Слоним возник уже в первой половине ХІ века как опорный пункт местных князей, однако в летописях он появился гораздо позже: впервые в 1252 году под названием Услоним, три года спустя – как Вслоним. Со временем он стал столицей удельного княжества, затем вошел в Галицко-Волынское княжество, а с конца ХІІІ века – в состав Великого Княжества Литовского (ВКЛ).

К ХV столетию это богатый и цветущий город, который играл важную роль в экономической жизни ВКЛ. Не случайно слонимская хоругвь принимала участие в одной из крупнейших битв Средневековья – Грюнвальдской (1410), в которой был повержен Тевтонский орден крестоносцев. Вскоре после этой битвы Слоним становится центром повета Трокского воеводства, а удельное княжество прекращает свое существование. С 1508 года город и окрестные села подпадают под управление старосты, которого пожизненно назначал великий князь литовский, а затем – по совместительству – и король польский.

Административный центр города закрепляется на возвышенном левом берегу реки Щары, где строится Верхний замок. После заключения Люблинской (1569) и Брестской (1596) уний тут появляются католические монашеские ордены: бернардинцы, бернардинки, каноники латеранские, бенедиктинки, францисканцы, доминиканцы, иезуиты... Построенные ими монастыри полукольцом разместились вокруг замка, образовав своеобразный оборонительный пояс Слонима. Рядом с этими крупномасштабными строениями вырастали рядовые постройки прилегающих жилых кварталов – так постепенно складывался неповторимый облик исторического центра города.

Первый взлет Слонима пришелся на то время, когда здешнее староство возглавил Лев Сапега (1557–1633), пробывший на посту канцлера ВКЛ треть века. Он возводит рядом с замком каменный дворец. Ремонтируются мосты, дороги, улицы, строятся богатые заезжие дома – словом, все делается для того, чтобы произвести благоприятное впечатление на сенаторов и послов поветовой шляхты, которые с легкой руки канцлера стали съезжаться сюда на генеральные сеймики ВКЛ, проводившиеся накануне вальных сеймов Речи Посполитой. Память о Льве Сапеге живет в Слониме и сегодня. Одна из площадей города названа его именем. А в центре Слонима ему поставлен монументальный памятник.

Войны середины ХVІІ – начала ХVІІІ столетия нанесли невосполнимые потери Слониму. После бурного подъема наступил долгий упадок – город на сто двадцать лет погрузился в летаргический сон. Его прервал в 70-х годах ХVІІІ столетия Михал Казимир Огинский (1730–1800), оставивший своей реформаторской и меценатской деятельностью неизгладимый след в истории не только Слонима, но и всего белорусского края.

При нем здесь появляются разнообразные мануфактуры, магазины, корчмы, просторные дома для придворных. Основывается типография. Прокладывается водопровод. Строится дворцово-парковый ансамбль с театром... Начинается новая блистательная глава в истории города на Щаре, ознаменованная чудесным превращением провинциального городка в крупный, европейского масштаба очаг космополитической культуры.

До наших дней Слоним сохранил многочисленные памятники архитектуры: мужской и женский бернардинские монастыри ХVІІ – ХVІІІ вв., ратушу ХVІІІ в., аустерию (заезжий дом) ХVІІІ в., синагогу ХVІІ в., костел Св. Андрея ХVІІІ в., а также другие старинные сооружения.

В десяти километрах от города, в живописной долине реки Щары, у села Жировичи (прежде — Жировицы) располагается монастырь, история которого насчитывает 500 лет. На месте, где сейчас стоит обитель, в древности шумела пуща, размещались небольшие поселения и усадьба, принадлежавшая православному вельможе Александру Солтану. В его владениях, согласно церковному преданию, в 1470 году случилось мистическое событие – явление на дикой груше чудотворного образа Божией Матери. Для него спустя некоторое время строится здесь деревянный храм, уничтоженный пожаром в 1520 году. А казавшаяся истребленной огнем икона была – уже вторично – явлена детям в руках Богоматери, сидевшей в небесном сиянии неподалеку от пепелища на камне. Святыня была перенесена в новопостроенный деревянный храм, вокруг которого впоследствии и возник монастырь.

В 1609 году обитель перешла к униатам – на 220 лет. В ХVII – XVIII столетиях складывается ее каменный облик. Тут появляются Успенский собор, Явленская церковь, жилые корпуса, хозяйственные постройки, Крестовоздвиженская церковь, а вне стен обители, на холме, занятом кладбищем, возводится деревянный храм Св. Георгия. Эти строения и сегодня формируют монастырский ансамбль, органично вписанный своим выразительным силуэтом в природное окружение.     

Один из крупнейших духовных центров Речи Посполитой – Жировицкая обитель в пору своего расцвета снискала себе славу «новой Ченстоховы». В немалой степени этому способствовало и то обстоятельство, что в 1730 году образ Божией Матери Жировицкой с Богомладенцем Иисусом был коронован двумя коронами, освященными Папой Римским Бенедиктом ХІІІ, что означало официальное признание Святым престолом чудотворности образа.

Монархи и влиятельные аристократы приезжали сюда в одежде пилигримов, преподносили обители дорогие подарки, делали крупные пожертвования и вклады. В 1644 году местечко Жировицы по привилею короля польского и великого князя литовского Владислава ІV стало городом, а спустя восемь лет город получил Магдебургское право.

В настоящее время Свято-Успенская Жировицкая обитель – крупнейший православный мужской монастырь Беларуси. К своему 500-летнему юбилею он пришел значительно обновленным, расширенным, с благоустроенной окрестной территорией, на которой располагаются два святых источника. Как и пять с половиной веков тому назад, святыня обители – чудотворный образ Божией Матери Жировицкой привлекает сюда многочисленных паломников и туристов.

Завершает маршрут церковь-крепость Св. Михаила в Сынковичах, которая давно прописалась в респектабельных иллюстрированных изданиях, туристских буклетах, на почтовых марках, открытках, конвертах… В октябре 2000 года Национальный банк Республики Беларусь выпустил памятную медаль с ее изображением. Храм этот стал источником вдохновения для многих мастеров, работающих в графике, акварели, гравюре, художественной фотографии, витраже, гобелене, мозаике... Начиная с ХІХ века и доныне Сынковичская церковь – объект пристального внимания археологов, историков архитектуры, искусствоведов и, конечно же, любителей старины.

Все это не удивительно, ибо памятник с первого взгляда завораживает неотразимой цельностью, логической законченностью и певучей гармонией своего облика. И в то же время он окутан тайной – тайной своего происхождения. Судьба церкви сложилась так, что до наших дней не дошли ни столько-нибудь подробные исторические сведения о ней, ни тем более имена ее создателей. Но мы должны быть благодарны быстротечному времени, сохранившему для нас это драгоценное творение наших предков, возникшее на рубеже культур

До ХІІІ столетия на территории Беларуси возводились крестово-купольные культовые постройки, которые возникли под влиянием архитектуры Византии. В ХІV –ХVІ веках белорусские храмы приобретают новые черты, что было связано с воздействием немецкой готики, переработанной местными мастерами в соответствии с требованиями времени.

Сынковичский храм является тем памятником, в котором эти художественные течения слились в единый синтетический ансамбль. Такое соединение разновременных архитектурных стилей и форм объясняется тем, что Беларусь была своеобразным рубежом, который делил два могучих культурно-идеологических потока: католический Запад и православный Восток. Этот рубеж не был глухим. Культуры и стили перехлестывали его, взаимодействуя и взаимообогащая друг друга. Этот синтез способствовал возникновению и становлению совершенно самобытного стиля – белорусской готики, одним из блестящих памятников которой является этот храм.

Массивные, полутораметровой толщины стены, башни, помещение под сводами с бойницами сближают церковь с небольшим замком. Ее план напоминает планы четырехстолпных древнерусских церквей с тремя алтарными апсидами. И в этом она близка к постройкам ХІ – ХІІ веков. Однако композиция церкви носит уже совсем иной характер: она является трехнефной шестистолпной базиликой. Все ее нефы имеют одинаковую, четырехметровую высоту и перекрыты крестовыми сводами с нервюрами. В одной из апсид использованы сложные готические своды в виде многогранной звезды – символа неба, Царства Небесного.

Дрейф от византийской к готической архитектуре дает о себе знать и в конструкции апсид алтаря. Все три апсиды находятся тут под одним конусоподобным покрытием. Это стало возможным благодаря введению ступенчатых арочек, расположенных между верхними частями апсидных полукружий. И насколько при этом проще стала конструкция и целостнее весь объем храма благодаря одной крыше вместо трех!

Это впечатление целостности усиливает аркатурный пояс. Он, подобно обручу, стягивает все апсиды, визуально соединяя их друг с другом и с башнями. И если крыша апсид как бы стекает с треугольника восточного фронтона, продолжая его абрис, то этот аркатурный пояс перекликается с мощной аркатурой машикулей, опоясывающей северный, южный и западный фасады. Оба пояса выдержаны в едином музыкальном ритме. Архитектурные формы, соединяясь друг с другом, рождают мелодию сложного рисунка. Мощным крещендо в этом каменном хорале звучит аккорд главного фасада.

Его оформление отличается виртуозной изобретательностью. Он в несколько ярусов расчленен нишами, причем ниши каждого яруса имеют неповторимые очертания и размеры. Плоскости ниш белили известью, что вместе с выступающими частями краснокирпичной кладки стен создавало мажорную колористическую гамму.

Крепостной характер церкви подчеркивают четыре угловые башни. Они различны по конструкции: восточные – круглые, западные стоят на квадратных основаниях и поддерживаются с трех сторон контрфорсами. Верхняя часть их – восьмигранник с тремя ярусами бойниц. Винтовые лестницы в каждой из башен соединяют интерьер храма с чердаком, где размещается главный оборонный ярус постройки.

По периметру трех фасадов стены прорезаны круглыми бойницами и машикулями, которые ритмично чередуются друг с другом. Через бойницы вели мушкетный огонь на дальние дистанции, а машикули – навесные бойницы – предназначались для ближнего боя. На фасадах бойницы и машикули, обретя четко выраженную декоративную роль, превратились в интересные элементы внешнего убранства церкви. В верхней части главного фасада располагается редкий архитектурный элемент – фонарик, который служил наблюдательным пунктом.

Зорко и грозно смотрела на врага Сынковичская цитадель. В серии подобных оборонных сооружений в Литве, Польше, Украине этот храм не имеет себе равных. У него свое, только ему присущее лицо. Этой церковью белорусское средневековье пропело свою лебединую песню, и ее чарующие звуки волнуют неравнодушное сердце доныне…