Древности Поозерья: Поставы и Камаи

Начнем наш маршрут от АЗС № 21, которая располагается сразу же за Минской кольцевой дорогой. Вскоре шоссе Р58 выведет нас к Паперне.

Разместился город на высоком холме, омываемом Мяделкой, притоком Западной Двины. Речка разлила свои воды, охватив тут крутой берег двумя озерами – «ставами». Под именем Поставы город существует в письменных источниках с 1409 года. Сейчас здесь 20 тысяч жителей, и каждый из них непременно что-нибудь да слышал об Антонии Тызенгаузе...

В 1720 году частновладельческое местечко Поставы перешло к Тызенгаузам – представителям древнего немецкого рыцарского рода фон Тизенгаузенов, которые, попав в Лифляндию, переселились затем в Великое Княжество Литовское, со временем изменили свою фамилию на Тызенгауз (по-польски или Тизенгауз – в русском написании), занимали высокие государственные и военные должности. Особенно прославился среди них Антони (Антоний) Тызенгауз – сын Бенедикта, первого владельца Постав из этого рода.

В правление короля Станислава Августа Понятовского Антони получил должность подскарбия надворного, став таким образом управляющим огромными королевскими имениями – экономиями. Наделенный властью, пользовавшийся финансами и безграничным доверием короля, в расцвете сил, Тызенгауз с энтузиазмом приступил к делу. План его был грандиозен, амбициозен и патриотичен. Он намеревался ни больше ни меньше сделать Речь Посполитую независимой от иностранных государств и в рекордно короткие сроки создать в аграрной стране отрасли промышленности, существовавшие тогда в Европе. Первый опыт был поставлен им в собственном родовом имении – Поставах.

Здесь он строит фабрики поясов и полотняную, а также бумажную мельницу – паперню. В центре местечка на Рыночной площади подскарбий возводит ансамбль зданий различного назначения. На окраине местечка закладывает дворец. И, еще не дождавшись реализации им задуманного, расширяет свой опыт, перенося его из Постав в два центра королевских экономий – Гродно и Шавли (Шауляй).

Строил «литовский царек», как именовали его недоброжелатели, в молниеносном темпе, но не очень толково, считая для себя делом чести вводить в стране любую новинку, о который слышали люди, побывавшие за границей, и при этом не слишком задумываясь о действительной надобности и прибыльности того или иного нововведения. Очарованный картиной собственных грез, подскарбий не считался ни с кем и ни с чем. Неудивительно поэтому, что через несколько лет подобной деятельности Антони Тызенгауз стал воистину притчей во языцех…

Под него копали, изводя реформатора интригами и доносами. Издерганный постоянными жалобами на своего подопечного, слабовольный король постепенно свыкся с мыслью, что рано или поздно верному фавориту придется дать отставку. И она состоялась: административная процедура передачи власти превратилась в насильственный шляхетский «наезд» со всеми чертами личной мести. Его предали даже самые близкие друзья…

Дерзкий план подскарбия превышал возможности одной личности, даже столь выдающейся – а это несомненно, – как Тызенгауз. Его благие намерения осуществлялись слишком поспешно, наскоком и потому были обречены на провал. От закончившегося полным крахом предприятия Антони в Поставах на бывшей Рыночной площади (сегодня – площадь Ленина) сохранились лишь отдельные постройки некогда впечатляющего своим размахом архитектурного ансамбля.

Можно только догадываться, каким потрясением стал для тихого захолустья «опыт», поставленный Тызенгаузом. За короткий срок, в 60–70-х годах ХVІІІ столетия, он возвел в Поставах 22 каменных строения! На площади выросли торговые ряды, дома ремесленников, здание городской канцелярии и суда, школа, кафе, заезжие дома, лечебница... Полунищее поселение на глазах его жителей преобразилось вдруг в красивый европейский городок! Было отчего испытать бурю эмоций...

Создание этого каменного ансамбля стало событием не только для Постав, но и для всей белорусской архитектуры, поскольку это был пример первой в Беларуси ансамблевой застройки, осуществленной одним архитектором по единому плану. Очевидно, строительными работами здесь руководил приглашенный из Италии зодчий Джузеппе де Сакко (1735–1798).

До наших дней уцелела лишь третья часть прежнего ансамбля: восемь построек, из них пять домов ремесленников, заезжий дом, школа и лечебница. Пластическое решение этих зданий и сегодня удивляет своей гармонией. А их функциональное разнообразие сделало площадь безусловным центром города – административным, религиозным, культурным. Но все же первое место оставалось за ее торговым назначением. Автору проекта удалось создать тот своеобразный камерный ансамбль, который нам, к величайшему сожалению, уже не дано увидеть в сколько-нибудь полном виде – разве что на уцелевших архивных чертежах.

Время, однако, неумолимо вносило свои изменения в творение зодчего. Так, в конце XIX столетия, после губительного для местечка пожара, на освободившемся от строений плацу было возведено монументальное пятикупольное здание православной церкви. Решенная в формах так называемого русско-византийского стиля, именно она формирует сегодня силуэт старинной площади и в то же время как будто «спорит» своими вертикалями с неоготическим костелом начала ХХ века, грациозно поставленным на правом берегу речки Мяделки на месте древнего городища.

Сложенный из лицевого красного кирпича костел во имя Св. Антония Падуанского является классической иллюстрацией трехнефной базилики с четко обозначенным трансептом, придающим плану храма конфигурацию латинского креста. Изящество пропорций памятника, высокие черепичные крыши, помеченное всплеском сигнатурки-шпиля средокрестие, стройная, искусно прорисованная четырехгранная башня-звонница на фасаде – все это формирует мгновенно запоминающийся, рафинированный и неувядающий со столетиями готический образ.

Вознесенный в небеса храм вот уже более века парит над Поставами. Звуки его торжественной, как органный хорал, и одновременно романтической архитектурной мелодии еще не раз всплывут в памяти тех, кто хотя бы однажды встретился с ним взглядом...   

Есть в Поставах и еще один замечательный памятник прошлого – дворец Тызенгаузов. Во второй половине ХVIII столетия, одновременно с застройкой Рыночной площади, в местечке возводились три фабрики и дворец. Фабрики были остановлены сразу же после отстранения от дел Антони Тызенгауза (это случилось в 1780 году), а уже три года спустя от них остались лишь развалившиеся, непригодные для эксплуатации здания поблизости от дворца да «паперня» при реке Мяделке, которую позже, уже во второй половине ХІХ века, переделали в водяную мельницу. Это здание сохранилось у пруда, сейчас оно обновлено – в нем Дом ремесел «Стары млын».

Что же касается дворца, то его строительство, так и не законченное Антони Тызенгаузом, завершал в первой половине ХІХ века граф Константин Тызенгауз, которому не суждено было лицезреть своего знаменитого родича, ушедшего из жизни за год с небольшим до рождения внучатого племянника. Тем не менее Константин, будучи в зрелых летах, решил установить в гродненском Фарном костеле памятник, достойный своего великого предка, однако сей замысел он не успел осуществить. Умирая, завещал сделать это сыну Райнольду, но и тому это не удалось. И лишь племянник Константина Тызенгауза – Константин Александр Пшездецкий довел-таки дело до конца – памятник получился на славу!

Родился Константин Тызенгауз в местечке Желудок под Щучином – там, где в фамильном склепе Тызенгаузов обрел вечный покой опальный реформатор и где первоначально похоронили самого Константин (впоследствии его прах был перенесен в имение Рокишки в Литве). Получив образование в Варшаве и Виленском университете, он в свои 26 лет, во время войны 1812 года, сражался на стороне Наполеона в корпусе военного министра Великого герцогства Варшавского князя Юзефа Понятовского. Остепенившись после политических передряг, уволился со службы и в 1814 году приехал в Поставы, которыми владел без малого сорок лет!

При Антони Тызенгаузе на месте нынешнего дворца успели построить только два каменных флигеля. Главное же здание графской резиденции едва поднялось с фундаментов. Но к началу ХІХ века оба флигеля пришли в полное запустение, и Константин Тызенгауз не счел нужным восстанавливать эти полуразрушенные сооружения, а вместо них возвел новый просторный дворец в стиле классицизма.

П-образная одноэтажная резиденция со стороны внутреннего двора была замкнута хозяйственным корпусом, а главным фасадом – обращена к улице. Боковой фасад – лицом к местечку – украсился монументальным шестиколонным портиком тосканского ордера и задумчиво смотрел на обширный цветник в парке. Разнообразные элементы, взятые из классицистического арсенала, придавали дворцу подчеркнутую декоративность. Сегодня великолепное, отлично отремонтированное здание отдано под больницу. А в былых дворцовых подвалах в 2014 году открылся музей, экспонаты которого рассказывают о природном, историческом и культурном своеобразии края, тесно связанного с родом Тызенгаузов.

На восток от дворца в ХІХ веке был разбит чудесный пейзажный парк, включивший в себя реку Мяделку с ее живописными прудами. Другой парк, более ранний и регулярный по своей планировке, визуально ограждал графскую резиденцию от местечка и был очерчен по бокам широкими каналами, выходящими из Круглого озера. Устройством этих парков «безмолвная громада камней холодных» была превращена в респектабельный дворцово-парковый ансамбль – родовое гнездо, приют душевного покоя, где жили, «страницы дней перебирая», копя фамильные предания, поставские графы Тызенгаузы…

В стенах дворца Константин, известный орнитолог, собрал уникальную коллекцию: в его домашнем музее были чучела около трех тысяч птиц и большая коллекция высушенных птичьих яиц. Им же был устроен зоологический сад «заморских» птиц, на содержание которых орнитолог не жалел ни средств, ни времени. Зимой птицы жили в оранжерее, где хозяин Постав весьма успешно и с большой выгодой для себя выращивал арбузы, виноград, персики...

Работы Константина Тызенгауза публиковались в научных журналах Польши, Франции, Германии… Перу потомка подскарбия принадлежат многочисленные статьи и пять монографий. В свое время широко был известен его трехтомный труд «Всеобщая орнитология, или Описание птиц всех частей света» (1843–1846). Будучи учеником известного художника Яна Рустема (1762–1835), Константин Тызенгауз проявил себя и в живописи. В Поставах он создал ценную картинную галерею и библиотеку, содержавшую книги по орнитологии, а также редкие памятники польской письменности и собрание гравюр; положил начало семейному архиву. Наконец, активно занимался он и общественной деятельностью: основал в Вильне глазную лечебницу.

По смерти Константина Тызенгауза его сын Райнольд (1830–1880) передает в 1856 году орнитологическую коллекцию в Виленский музей древностей, а богатую картинную галерею (в ней было более 60 полотен), собранную отцом, оставляет в Поставах. Райнольда не привлекала карьера ученого – он стал промышленником. Вместе с тем на досуге писал разного рода трактаты, приводил в порядок фамильный архив, считая это своим семейным долгом. Райнольд ушел из жизни в 50 лет – и на нем почил в бозе род Тызенгаузов, 160 лет владевших Поставами. Так завершилась здесь целая эпоха…

20 километров отделяют Камаи от Постав. С 1592 года это имение принадлежало Яну Рудомине-Дусяцкому (1543—1621), воеводе браславскому. На его средства здесь был сооружен в 1606 году костел Св. Иоанна Крестителя. Располагается он на бывшей Рыночной площади, а перед ним стоит каменный крест, высеченный, как полагают, в ХV – ХVІ столетиях из монолитного гранитного камня-валуна красного цвета.

Высота этого креста более двух метров, длина горизонтальной поперечины около метра. Вертикальная часть креста имеет четырехгранную форму. В средокрестии устроена треугольная ниша для распятия. На тыльной и частично фасадной плоскостях креста сделаны надписи латинским шрифтом более позднего, нежели сам крест, происхождения, значительно поврежденные и, к сожалению, до сих пор не расшифрованные.

За этим каменным крестом, в обрамлении стены из бутового камня, предстает храм, напоминающий собой скорее крепость. От этого памятника веет истинно романской мощью! И это тем более удивительно, что строился он, как уже было сказано, в начале ХVІІ, а перестраивался вплоть до ХІХ века. Низкорослый, кряжистый, широко расставивший по углам свои башни с бойницами, он кажется вросшим в землю исполином. Этот памятник оборонительно-культового зодчества соединяет в себе черты архитектуры готики, ренессанса и барокко.

Изначально костел строился как трехнефная базилика, расчлененная внутри четырьмя мощными столбами. Судя по натурным обследованиям, он был задуман как четырехбашенный. Но в процессе строительства от двух башен со стороны апсиды отказались. Более того, его первоначальный облик был изменен после сильного пожара, пережитого храмом в середине ХVІІ столетия. Тогда обвалились своды и были разобраны внутренние столбы. Позже достроили хоры, а с южной стороны – каплицу с криптой, что существенно изменило внешний облик храма, придав ему подчеркнутую асимметричность.

Сегодня это – двухбашенный и двухзальный костел со стенами двухметровой толщины, прорезанными высокими арочными оконными проемами. Главный вход в святыню решен в виде арки. Фасад завершает треугольный ренессансный щипец с полуциркульными нишами и круглыми бойницами. По углам храма устроены две мощные цилиндрические башни, также снабженные бойницами, что позволяло вести огонь на ближние и дальние дистанции. Как воспоминание о многочисленных войнах, которые не обошли Камаи, в стены главного фасада и башни в середине ХVІІ века, по распоряжению сына фундатора, Петра Рудомины, были вмурованы ядра от пушек.

Так – сурово и воинственно – выглядит храм снаружи, а внутри его царит совсем иное настроение. Интерьер украшен росписями, исполненными в технике гризайль. Основной мотив росписей – акантовая ветвь, сплошным ковром оплетающая картуши и медальоны с монограммами и символами. Плафон основного помещения храма представлен в виде рамы, вокруг которой вьются гирлянды из плодов и цветов.

В костеле четыре резных деревянных алтаря первой половины ХVІІІ столетия. Центральный двухъярусный алтарь решен в виде коринфской колоннады, в которой установлены деревянные скульптуры апостолов Петра и Павла. В центре помещена икона Богоматери с младенцем, датируемая ХVІІ веком и почитаемая чудотворной.

Ордерные элементы алтаря раскрашены под мрамор, что в сочетании с позолотой орнаментальной резьбы и полихромной скульптурой создает интенсивную по колориту, приподнятую, праздничную атмосферу внутри храма. Так искусство барокко в интерьере на высокой эмоциональной ноте завершает суровый рассказ, начатый готико-ренессансным экстрьером святыни.  

Это волнующее повествование дополняет орган начала ХХ столетия, оформленный гирляндами, скульптурами ангелов, изображениями музыкальных инструментов. В свое время на этом инструменте начинал путь в большое искусство Бронислав Рутковский (1898—1964) — замечательный органист, дирижер, профессор музыки, музыкальный критик, обладатель высокой награды — ордена Серебряного Креста Виртути Милитари.

Он родился в Камаях, учился музыке в Петербурге и Париже. Был органистом кафедрального костела Св. Яна в Варшаве, давал концерты органной музыки, возглавлял польский Союз органистов и хормейстеров. Его именем названы зал Краковской государственной музыкальной школы и улица древней столицы Польши. Незадолго до смерти, в 1963 году, маэстро посетил свою малую родину. Камайцы хранят о нем самые теплые воспоминания. В костеле в его честь открыта мемориальная доска (2008), а парк перед святыней носит его имя.

Памятной доской увековечен в древних стенах и Казимир Свояк (Константин Степович, 1890—1926) — общественный деятель, поэт, ксендз, служивший в камайском костеле в 1915 году.

Костел буквально перенасыщен историко-культурными ценностями: только в государственном реестре их числится около 120! Это и алтарная икона Божией Матери Ченстоховской (ХVII ст.), и картина «Иисус и сирота» (1890-е гг.) кисти известного художника Альфреда Ромера (1832—1897), и реликварий с мощами святых, и крипта, где находятся захоронения ошмянских маршалков… Впрочем, все это лучше увидеть собственными глазами, и, конечно же, под аккомпанемент старинного органа, чей голос и сегодня звучит мощно и вдохновенно...