Что делали итальянские князья де Лигуори в белорусском Трилесино?

Населенных пунктов с названием Трилесино (Трилесин) в Беларуси достаточно много. История, которую мы хотим рассказать, касается того Трилесино, что находится в Дрибинском районе Могилевской области. Ныне это агрогородок с полуторатысячным населением, водохранилищем, природным памятником «Трилесинские исполины», средней школой и домом культуры. В общем, всё как у всех – не лучше, но и не хуже.

В начале ХХ века это Трилесино входило в состав Чаусовского уезда Могилевской губернии. Владельцем имения, как сообщает «Список населенных мест Могилевской губернии», склонный экономить печатное пространство, был «дв. Я. де Лигуори, кат.». Из этой «шифровки» с определенностью можно понять только то, что владелец был католиком и носил непривычную для здешних мест итальянскую фамилию. Впрочем, почему же владелец? «Дв.» может означать как «дворянин», так и особу женского пола – «дворянка». А какие, собственно, итальянские имена начинаются на «Я.»? На ум, к сожалению, не приходит ничего…

Как оказалось, итальянские святцы изучать и не надо. Владелицей имения Трилесино была Ядвига де Лигуори. Точнее, Ядвига Лигуори де Презиче. Звучную итальянскую фамилию она приобрела после замужества, а от рождения была дочерью белорусского шляхтича Алоизия Хлюдзинского и его супруги Марии из рода Солтанов. Когда в 1911 году варшавский журнал «Wieś ilustrowana» («Иллюстрированная деревня») поместил фотографию парка в Трилесино, его владелицу так и обозначили в подписи: «Княгиня Ядвига из Хлюдзинских Лигуори де Презиче».

Парк в Трилесино. Фото из журнала «Wieś ilustrowana». 1911 г.

Трилесино Ядвига получила в наследство еще от своего деда Александра Солтана (Пересвет-Солтана), предводителя дворянства Могилевской губернии. Дед был человеком амбициозным, и, имея средства жить с размахом, в 1840-х годах заказал архитектору Адаму Идзьковскому проект на перестройку своего усадебного дома. Проект сохранился до наших дней.

Как видим, задуман проект был с размахом. Резиденция с башнями, галереями, переходами и зимним садом выглядела, скорее, как поместье магната в окрестностях большого города, куда часто на балы, литературные и музыкальные вечера собиралось множество гостей. Но на самом деле от Трилесино до ближайшего большого города – губернского Могилева – было даже по птичьему полету полсотни верст, а ближайшие соседи-помещики вряд ли особо интересовались новинками литературы и искусства. Так что то ли по этим причинам, то ли по каким другим резонам проект остался только на бумаге.

Но и старый трилесинский дом был сооружением неординарным. Архитектор, составлявший новый проект, на плане обозначил его контуры более темным цветом, из чего видно, что новый облик здания должен был только дополнить существовавшую старую конструкцию, обозначенную светлым тоном.

План и один из фасадов дома Солтанов в Трилесино. Архитектор А. Идзьковский. 1847 г.

Ни одной фотографии старого дома в Трилесино до нас не дошло. Но сохранилось его словесное описание, которое оставила внучка Ядвиги де Лигуори Кристина Унеховская-Дембинская. Девочка не раз видела его изображения в альбоме своей бабки: «Трилесино. Уже само название говорит о том, что это были лесные владения, и даже трижды лесные. Огромные и богатые. Жилось там безбедно и широко. По-пански. Благодаря лесам. На фотографиях трилесинский дом выглядел большим, почти квадратным, трехэтажным, обшитым широкими досками, неокрашенными и неоштукатуренными, которые были уложены под разными углами, что создавало орнамент стен. Вдоль второго этажа вокруг дома тянулись в виде галереи деревянные балконы, которые по моде русских дач опирались на деревянные прямоугольные столбы, а не на коренастые колонны, как в Польше». Что ж, похоже, идею с балконами на деревянных столбах на уровне второго этажа архитектор действительно позаимствовал для своего проекта уже у существовавшей конструкции.

Годы юности Ядвиги Хлюдзинской и ее брата Владислава прошли в Петербурге. Девушка восторгалась архитектурой города, стальными водами Невы и грезами белых ночей. А еще богатой музыкальной жизнью столицы империи. И даже пробовала сочинять сама. Позднее, когда она станет уже княгиней де Лигуори, в сборнике «Z okolic Dźwiny» («Из околиц Двины») будут напечатаны ноты двух ее музыкальных опусов – «Valse triste» («Грустный вальс») и «Sérénade slave» («Славянская серенада»).

Княгиня Ядвига Лигуори де Презиче и ноты ее «Грустного вальса». Из сборника «Z okolic Dźwiny». 1912 г.

Когда по обычаю молодых людей того времени брат Ядвиги отправится в заграничное путешествие в Италию и доберется до Венеции, там он встретит свою судьбу, дочь местных аристократов Эмму Паулуччи. И когда Владислав со своей нареченной уже будут готовиться к свадьбе, они пригласят в Венецию Ядвигу, обещая ей незабываемые впечатления – близилось время знаменитого венецианского карнавала.

Ядвига приехала в Венецию. И на карнавале встретила князя Фердинанда де Лигуори, в которого влюбилась безрассудно. Князь ответил ей столь же горячим чувством. Преодолев все трудности (де Лигуори к тому времени уже был помолвлен со страшно богатой американкой), молодые поженились. И переехали жить в родовое гнездо де Лигуори – местечко Марианелли близ Неаполя.

Обложка книги Кристины Унеховской-Дембинской «Венецианский апокриф» (Варшава, 2004), где она описывает историю жизни своей бабки Ядвиги де Лигуори

Марианелли – место рождения богослова и духовного писателя XVIII столетия Марии Альфонса де Лигуори, который в 1839 году был канонизирован и причислен к лику святых. С того времени имя Альфонс стало культивироваться в семье Лигуори.

Святой Мария Альфонс де Лигуори (1697–1787)

«Я хвасталась: “Мой прапрапрадед – святой”, – пишет Кристина Унеховская. – Правда, святой Альфонс был только братом по прямой линии моего прапрапрадеда Джузеппе, который весьма снобистски женился на Анне из дома Сфорца. Королева Бона наверняка не была прапрабабкой по прямой линии моей прапрабабки Анны. Хотя, без сомнения, брак с панной Сфорцей был для Лигуори престижным».

Князь Фердинанд де Лигуори оказался большим любителем путешествий. Он любил путешествия настолько сильно, что, несмотря на горячее чувство к молодой жене, отправился в поездку уже на второй день после свадьбы. И – один. Отъезды и потом случались довольно часто. А когда молодые уже ожидали прихода на свет своего первого ребенка, Ядвига взбунтовалась. Сначала она уехала в Венецию, где родила дочь Марию-Асунту, а потом решилась на отчаянный шаг – вместе с младенцем, не имея на то согласия мужа, вернулась в Трилесино. Не навсегда, Боже сохрани, а только на время, чтобы подрастить дочь. По крайней мере, так она просила передать мужу.

Князь Фердинанд, узнав, что жена уехала куда-то на задворки цивилизованного света, решил использовать ситуацию для… своего очередного путешествия. Он поехал открывать новые места – белое пятно на карте, неизвестную ему страну. Добрался до Трилесино и несколько зимних месяцев провел в имении. С интересом изучал окрестности, много ездил конно. Специально для него Ядвига устраивала в Трилесино балы и охоту на волков. Взаимопонимание между мужем и женой вроде бы восстановилось, и оба вместе вернулись в Италию. В следующем 1896 году в Венеции у них родился второй ребенок – сын, получивший почетное родовое имя Альфонс.

Позднее Ядвига все же развелась со своим мужем. Жила с детьми в Венеции. Революция 1917 года лишила ее имения Трилесино и всех доходов. В начале 1920-х вместе с семьей брата княгине Ядвиге де Лигуори пришлось перебраться в Варшаву, где она и скончалась в 1938 году. В Варшаве остались жить ее дочь Мария-Асунта, которая вышла замуж за художника Антония Унеховского, и внучка Кристина, которая стала писательницей и помогла пролить свет на историю мало кому сегодня известного Трилесино и жизни «дв. Я. де Лигуори».

Мария-Асунта Унеховская с дочерью Кристиной. Варшава, 1935 г.